Энергетические парадоксы

     Вокруг энергонезависимости нашего государства который год ломаются копья. Так, в прошлом месяце предметом споров стал пенсильванский антрацит, который по одной версии должен уже таки полностью освободить нас от российской зависимости, а по другой – поставить в зависимость от западных партнеров. Что же на самом деле происходит в энергетической отрасли? Во всех этих перипетиях мы попытались разобраться с Александром Беловым, старшим научным сотрудником нескольких украинских НИИ, бывшим главным технологом по перспективной переработке угля объединения «Александрияуголь», посвятившим много лет изучению проблем энергетики.

  – Что же получается: с одной стороны, нам рассказывают о полной энергонезависимости, как о победе, с другой попахивает “зрадой” – только в июле был отменен режим чрезвычайных мер в энергосистеме Украины, происходят регулярные отключения блоков на ТЭС, а целые города остаются без горячей воды из-за экономии газа?

  – Так сложилось исторически, что у нас в стране половина всех блоков тепловых электростанций в качестве топлива применяют антрацит. Это не хорошо и не плохо – так была построена энергосистема СССР, которая досталась нам в наследство. Над ней работали лучшие специалисты, планирование велось вперед на десятилетия, а в энергобалансе страны были использованы все доступные на то время ресурсы.

   В энергобалансе страны на долю тепловой энергетики, использующей в качестве топлива энергетический уголь, приходится около 30%. Сейчас тепловая энергетика потребляет 30-33 млн тонн угля в год, из них около 10 млн тонн антрацита. Ранее этот уголь поставлялся с Донбасса и из РФ. Стоимость этого угля для ТЭС и ТЭЦ находилась на уровне 60 долларов за тонну. Сегодня частные компании продолжают поставки из РФ по средней цене около 80 долларов за тонну, энергетический холдинг ДТЭК закупает антрацит в ЮАР по цене примерно 98 долларов.

   Антрацит – специфический продукт, и добывают его достаточно ограниченно, а экспортируют единичные страны, в частности, ЮАР, Австралия, Вьетнам и, конечно же, США. Много добывает Китай, но он не занимается экспортом. Везти из Вьетнама или Австралии – дорого. Есть южноафриканский, но, вероятно, что ДТЭК уже законтрактовал весь «свободный» уголь в ЮАР. Как один из немногих вариантов остаются США со своей ценой в 113 долларов.

   Из-за такого расклада сработал классический закон экономики, когда резкое увеличение спроса приводит к удорожанию продукта. Как говорится, только бизнес – и ничего другого, тем более, что мировая динамика цен на уголь идет вверх.

  – Экономисты говорят, что американский уголь очень дорогой, а этот проект лишь даст дополнительную работу американским шахтерам, лишив ее отечественных угольщиков.

   – Ничего не поделаешь – это классика рыночной экономики, если так можно выразиться.

  – Много ли переплатим мы как покупатели?

  – Если мы закупим заявленные 2,5 млн тонн, то разница в переплате составит порядка 35 млн долл., или около 5-6 коп. на кВт-ч. То есть в масштабах всей энергосистемы это мизер, но из таких мелочей составляется целое. Вполне возможно, что стоимость этого угля компенсируют прибылью, заложенной в тарифы “Центрэнерго”. Тем не менее, в конечном итоге увеличившиеся затраты на топливо все равно распределятся на всех потребителей…

     А насчет вопроса об отключении горячей воды, например, в Киеве, так у нас в Александрии уже 20 лет ее нет, и что-то я не слышал большого шума по этому поводу! Генерирующим предприятиям особой выгоды она не приносит, грубо говоря, на ее производстве много не заработаешь.

   – В Украине есть свой газ, за который мы платим по европейским ценам. Почему не по украинским, если недра по Конституции принадлежат народу? Что, правительство не может сказать, что свой газ для своего населения будет стоить 3 копейки, а разницу оно само погасит напрямую, а не через субсидирование населения?

    – Похожая схема работала раньше – газ собственной добычи, добываемый государственными предприятиями, направлялся на потребности населения, а импортный, грубо говоря, коммерческий – оплачивали промышленные потребители. Было ли это хорошо? И да и нет. Положительный фактор заключался в том, что население оплачивало только затраты на добычу и транспортировку, вследствие чего имело минимальный тариф. Отрицательный – все помнят, как НАК «Нафтогаз» постоянно жаловался, что несет убытки. Дело в том, что существовавшее ценообразование – пережиток советского социалистического прошлого.

   Но будем реалистами – сегодня у нас капитализм. Этот факт диктует другую формулу расчета. Газ – это товар, а товар должен продаваться по рыночным ценам. И если газовой компании выгоднее добыть этот газ и продать в ту же Европу, чем внутри страны, то так оно и должно быть.

   Здесь еще один важный фактор – для ведения операционной деятельности нужно не только покрывать издержки производства, но важно быть самоокупаемым, т.е. для поддержания или даже увеличения добычи требуется привлекать инвестиции, а значит – не только окупать их, но еще иметь норму рентабельности капитала. Все эти затраты покрываются не только снижением издержек производства, но и оплатой конечным потребителем.

   Да, мы получили слишком резкое и не совсем правильное повышение цены на этот товар, но страна ведь взяла курс на Европу, а следовательно, и на европейские принципы регулирования в энергетической сфере.

   Например, в Румынии, у которой собственная добыча сопоставима с украинской и составляет около 10 млрд куб. м, население оплачивает природный газ дороже, чем промышленный потребитель на 20 %, а по отношению цены для населения Украины – больше. чем на 30%. В других странах ЕС цена на газ для населения еще больше превышает украинскую, например, в Польше на 60%, в Швеции в 4,5 раза.

   Более того, в принятой Энергетической стратегии Украины задекларированы обязательства по созданию конкурентных условий рынков газа, иных видов топлива, тепловой и электрической энергии.

  Украина взяла эти обязательства и перед МВФ. А, как понимаете, без макроэкономической помощи от МВФ экономике, а точнее – финансовому сектору страны, будет очень тяжело. Поэтому ожидать снижения цены на газ для населения не приходится. Правда, сейчас в этой сфере идёт некоторая дискуссия о регулировании цены в сторону снижения. Но, думаю, что далее экспертной дискуссии этот вопрос не пойдет.

  – Почему нельзя отказаться от этих условий, зачем влезать в долги, которые нужно отдавать? Это же кабала!

  – Без займов международных финансовых структур экономика страны получит риск девальвации гривны, что неизбежно повлияет на всю экономику. Насчет “кабалы”, так весь мир живет в долг. Другой вопрос, как сделать так, чтобы долги не были так болезненны.

   Нужны программы экономического развития, дающие реальный рост ВВП. Но как их могут принимать и работать по ним, если у нас, увы, как правило, министры меняются с такой скоростью, что обыватели даже их фамилий не запоминают? Невозможно работать и руководить стратегическими отраслями, занимая пост год-полтора. Только для того, чтобы разработать качественную программу, даже одного года мало, а что тогда говорить о ее реализации? Например, в Германии программа по развитию энергетического сектора рассматривается вплоть до 2050 года.
В этом году была принята Энергетическая стратегия Украины до 2035 года. Будет ли она реальной и воплотится ли в жизнь – время покажет. Ведь может повториться результат предыдущей стратегии развития до 2030 года, которую положили “под сукно”.

  – Вернемся к энергетике. Если самая дешевая энергия в мире – атомная, то почему не сделать ставку на нее?

  – А у нас сейчас как раз и делается акцент на атомную энергетику. По данным ГП «Энергорынок», в балансе электроэнергии страны более 50% сейчас составляет энергия от АЭС. Такая доля по прогнозам останется и к 2035 году. Кстати, цена на электроэнергию для населения сдерживается главным образом за счет атомной генерации.

   – Так может надо увеличить долю от атомных станций?

  – Мы и так почти на возможном максимуме. Строить сейчас дополнительные новые атомные электростанции – это очень дорогое удовольствие, в 5 раз дороже, чем реконструировать старые мощности. А реконструировать начинать нужно уже сейчас, иначе уже в 20-х годах их просто придется останавливать. Для этого, хотим мы или нет, но придется работать с “Росатомом”, так как европейские компании и другие здесь нам не помощники. Их технологии иные, и применить их к существующим АЭС в Украине – невозможно.

   – А как начет нашего, александрийского угля?

  – Ожидаемый вопрос. Но, как бы это прискорбно не звучало, он никому не нужен в масштабах страны. Кто его купит, если его потребительские свойства разительно отличаются в худшую сторону от каменного угля и антрацита? Правда, если восстановить добычу, то стоить он будет относительно дёшево – не более 20 долларов за тонну. В Германии, например, цена подобного бурого угля колеблется в районе 15 евро/тонна, в США еще меньше.

   Но дело в том, что энергетическая ценность бурого угля крайне низкая. 3 тонны рядового бурого угля приравниваются к 1 тонне антрацита. В перерасчете на антрацит, запасы нашего самого перспективного буроугольного участка (бывший разрез “Константиновский”) составляют около 14 млн тонн, а это всего лишь 1,5-2-летняя потребность Украины в эквиваленте к антрациту. Но при этом добывать его придется в течение десятилетий.

    Если посмотреть на возможную годовую добычу по Константиновскому разрезу, то немецким Мастер-планом была рассчитана ТЭС мощностью всего в 300 МВт. Понятно, что этот энергоблок не самый мощный в стране и практически не влияет на энергорынок. В масштабах страны, на фоне ТЭС с мощностями в 1000 и более МВт, александрийский бурый уголь стратегически не решает поставленного вопроса.

  – Но ведь раньше александрийский бурый уголь добывался в огромных масштабах и был востребован?

  – Надо понимать изначальное назначение бурого угля в скромных масштабах. В 50-х годах прошлого столетия рассматривались разные варианты использования – и строительство ТЭС на 600 МВт, и газификация. Выбран был брикет как основная продукция. И этот выбор в то время был правильным. Ведь в УССР и позже этим брикетом отапливались сотни тысяч, если не миллион семей в селах Украины. Последующая газификация регионов сильно повлияла на рынок буроугольного брикета. К сожалению, объединение «Александрияуголь» не смогло вовремя переориентировать свое производство.

   – То есть наш уголь должен был стать энергетическим сырьем?

  – Да, с точки зрения стоимости топлива, еще в конце 90-х и начале 2000-х годов требовалось переориентировать назначение бурого угля. Например, принять рекомендации Мастер-плана и построить ту же ТЭС на Константиновском разрезе. Или сделать акцент на реконструкцию одного энергоблока на Ладыженской ТЭС. Т.е. уголь добывать для выработки электроэнергии. Но момент был упущен. Увы, сегодня ни одна ТЭС или ТЭЦ страны не способна принять и сжечь наш уголь. Проектами электростанций этого не предусмотрено. Можно подмешивать бурый уголь к каменному или провести реконструкцию одного из энергоблоков, но для энергетиков это сейчас не интересно, тем более что требуются капитальные вложения как в собственно добычу бурого угля, так и в реконструкцию или новое строительство на ТЭС.

    К примеру, только в разработку Константиновского месторождения нужно вложить порядка 100 млн долларов. Плюс операционные затраты 10-12 долларов на тонну. К тому же, энергетические проекты “долгоиграющие”. Если не вдаваться во все детали, то инвестору потребуется десятилетие, чтобы отбить затраты и что-то заработать. В текущих условиях Украины десятилетие – это очень долго.

   – Ну а как же все “потенциальные инвесторы”, которые периодически появлялись и исчезали с горизонта? Где китайцы, где немцы, где Жеваго и прочие отечественные инвесторы? Помнится, года три назад была создана рабочая группа, которая рассматривала три проекта и должна была отобрать лучший вариант для его реализации.

  – Да, проекты рассматривались, а сама концепция развития буроугольной отрасли внесена в Стратегический план развития города. Но для прихода реальных инвесторов нужны не просто заявления о намерениях, а серьёзная работа. Конкретного инвестиционного плана до сих пор нет. Причина одна: нет структуры или организации, которая готова будет вложить или привлечь колоссальные средства, особенно в ситуации, когда нет понимания, что требуется делать с бурым углем.

   – Но ведь китайцы готовы вложить в такие украинские проекты чуть ли не 3 млрд долларов?

  – Даже больше – 3,6 млрд. Эта программа предусматривает замену газа уголём. Они у себя это широко практикуют. Ежегодная добыча угля в Китае – порядка 3,5 млрд тонн! Кстати, в Украине добывается только 1% от китайских объемов добычи. В Поднебесной из угля производят все, что угодно: от электроэнергии до удобрений и моторных топлив и даже получают тот же природный газ.

   Программа такого замещения была инициирована ещё правительством Азарова. Согласно ей, мы должны были заменить газ углем в Луганской, Донецкой и Одесской областях. Сейчас направление кредитования несколько изменено, и планируется строить угольные энергоблоки в Киеве и Львове для выработки электроэнергии и отопления некоторых районов этих городов.

  Есть также еще несколько проектов по другим предприятиям энергетического сектора, однако боюсь, что программа может быть свернута уже в этом году, поскольку, как это ни парадоксально, Украина не нашла необходимого количества проектов на эту сумму.

   – Ладно, китайцы, но на местном уровне мы можем иметь выгоду от того, что лежит у нас под ногами?

  – Да, если всерьёз заняться тем, о чем я говорил выше. Сегодня в Александрии стоимость 1 Гкал 1350 грн. Угольная мини-ТЭЦ сможет снизить цену до 850 грн. В эту цену будут входить не только затраты на уголь, заработную плату, налоги и прочие расходы, но и погашение кредита и процентов по нему. Дополнительно такая ТЭЦ даст увеличение рабочих мест и повышение доходов в местный бюджет. Еще, если плюс к этому провести мероприятия по энергосбережению жилого фонда города, то в перспективе можно сократить цену на тепло для всех александрийских потребителей более чем в два (!) раза.

   К сожалению, городские власти увлеклись проектом по децентрализации системы отопления, который, считаю, на сегодняшний день уже не актуален. Газ, в стратегической перспективе, будет дорожать, и вся эффективность предложенного проекта сведется к нулю…

   И еще важный момент по децентрализации системы отопления. Город декларирует, что по этой программе требуется 19 млн евро кредитных средств. Это означает, что всю сумму через амортизацию оплатит потребитель. Из расчета примерно 60 тыс. реального населения города, каждый житель должен будет «сделать взнос» более 9000 грн на это мероприятие!

   Выгоден ли этот проект громаде города? Вопрос риторический…

   А насчет нашего угля, то если будут построены ТЭЦ в Александрии и Кировограде, то уже можно работать над восстановлением добычи угля. И эти объекты будут не только самоокупаемы, но бюджетно и социально ориентированными.

  – Вернемся к газу. Вы говорили, что он будет дорожать.

  – Однозначно. Потребление неуклонно растет, а добыча усложняется, а значит дорожает. Это мировая тенденция. Соответственно, и наш потребитель это почувствует, тем более что мы равняемся на Европу, где чем меньше потребляешь газа, тем он тебе дороже. Так что, по такой формуле, население будет однозначно платить больше, чем промышленность. Тенденция на децентрализацию и индивидуальное отопление скажется не в очень хорошем свете для населения.
К примеру, экспертная фирма “Рамболь”, которая привлекалась для экспертизы программы по децентрализации в Александрии, ранее принимала участие в разработке центрального отопления для пригородов Копенгагена, где в качестве топлива предусмотрен и уголь, и продукты переработки бытового мусора и биомассы. Газ и продукты переработки нефти рассматриваются только в качестве резервного или “пикового” топлива. Более того, эта же фирма проектировала отопительные ТЭЦ и котельные на твердом топливе и в других странах, более близких к нам (Польша и Прибалтика).

   Еще пример. В ФРГ производится порядка 5 млн тонн в год буроугольного пылеугольного топлива, которое используется не только в промышленности, но и в коммунальном секторе. А в Украине, такое ощущение, что некоторым специалистам заработную плату оплачивает “Газпром”…

  – ???

  – Ну, а как иначе назвать происходящее? Те, кто сидит на газовых потоках (и это не секрет), имеют мощное лобби в государственных структурах и делают все, чтобы не допустить уменьшения своего влияния, своих прибылей. В качестве конкретного примера можно назвать Павлоград, “сидящий” на хорошем угле, а использующий газ в системе отопления! А совсем рядом, в городе Терновке, тепло для населения в прошедшем отопительном сезоне стоило менее 500 грн за Гкал от угольной котельной.

  – Сейчас чиновники государственного уровня любят говорить о сокращении потребления энергоресурсов. За счёт чего?

  – Сокращение потребления – это, к сожалению, не совсем следствие экономии, а результат резкого сокращения промышленного производства – за последние три года более чем на треть, если не в половину.

  – Можно ли считать получением независимости отказ от российского газа?

  – Очень условно. Импортный газ априори российский, как его ни называй. Европа получает свои комиссионные и на этом выигрывает, а Россия, кстати, свои деньги за него получает сполна. Но нельзя говорить, что в происходящем нет экономической выгоды для Украины, а только политическая составляющая. Ведь контракт с “Газпромом”, согласно которому Украина должна платить независимо от ее потребностей, был не выгоден. Сейчас же мы можем оплачивать только тот объем, который взяли. Да, эта схема дороже для страны в расчете на кубические метры, но мы не имеем зависимости от контракта с формулой «бери или плати».

   Да и вообще, на мой взгляд, говорить об энергонезависимости не совсем корректно. В мире только единицы стран, которые свои потребности покрывают за счет собственных ресурсов. В этом плане, увы, Украина – европейская страна. Европа, как континент, бедный регион на собственные энергоресурсы. Почти все страны, в той или иной степени, зависят от импорта. Но главный вопрос не в импорте как таковом. Главный вопрос – чтобы цена на энергоресурсы не давила на экономику страны и была посильной для населения.

 Поэтому та же Германия, например, ставит свои экономические интересы выше общеполитических. Как говорится, дружба дружбой, а свой интерес выше. Иначе она должна не только прекратить строительство “Северного потока-2”, но и порезать первую нитку газопровода.

  Более того, Евросоюз, построив газовые терминалы на своем побережье для приема сжиженного американского газа, загружает их всего на 16-20% от мощности, а более 30% всей потребности в природном газе обеспечивает за счет дешевого российского. И это потребление растет.

  – Многие экономисты критикуют руководство страны за то, что оно поставило политические интересы выше экономических. В частности, говорят, что за отказ от газа, за блокирование донбасского угля вынуждены платить все мы ценой падения уровня жизни.

  – Я не политик и не совсем понимаю некоторых моментов в происходящем. Но, с точки зрения экономиста и инженера, чем больше влияние политики на экономику – тем хуже будет всем. Например, когда мы получали газ из РФ по 50 долл., то все отечественные химические предприятия функционировали на полную мощность и строили планы развития производства. Сегодня эти химические заводы вынуждены останавливать производство, так как не выдерживают конкуренции с более дешевой российской продукцией. Можно ли назвать это победой, если в итоге удобрения импортируются из России? Одну зависимость заменили другой…

  Есть законы экономики – хотим мы этого или не хотим. Они есть и будут. Как мы сами спроецируем на наши условия основные задачи – так и будем жить.

Сергей Гавриленко