Все мы заложники медреформы

    В 2018 год украинская система здравоохранения вошла со сложной смесью обещаний политиков и надежд врачей и пациентов. Всю эту смесь назвали медицинской реформой. Правительство объявило главным приоритетом года реформирование системы первичной помощи с внедрением на этом уровне гарантированного пакета медуслуг. На первичном уровне должна пройти автономизация медучреждений, которая позволит перевести их работу на новые финансовые рельсы и договорные отношения с государством. От имени государства должна выступать Национальная служба здоровья Украины.

   – В Министерстве здравоохранения нас, управленцев и медиков на местах, обвиняют в том, что мы саботируем реформу. Но это не так, – говорит главврач городского Центра первичной медико-санитарной помощи Сергей Дьячук. – Понимаете, когда, к примеру, на Западе, на который сейчас так модно ориентироваться, проводится реформирование какой-либо отрасли, то в первую очередь прорабатываются все нормативные документы. Люди четко выполняют инструкцию, по которой нужно действовать. Мы же сейчас плаваем между законно-незаконно, ломаем голову, где найти деньги, которые государство почему-то на реформу не предусматривает. Да и вообще, как сегодня поступить так, чтобы завтра не привлекли к ответственности за самодеятельность или еще что. Эту медреформу в высоких кабинетах готовили два года, но на сегодняшний день мы постоянно сталкиваемся с вопросами: как поступить в том или ином чисто бюрократическом или повседневном вопросе, но ответа не получаем. Причина в том, что и в Министерстве далеко не всегда знают ответ. Почему? Все просто. Реформой занялись люди, далекие от медицины, от практики работы структурных единиц – то есть поликлиник и амбулаторий, они банально не понимают, с какими сложностями при внедрении реформы сталкивается обычный участковый врач. Но когда мы собираем итоговые вопросы, пытаемся вынести их на областной уровень для обсуждения, ответов нет. Директоров областных департаментов в МОЗе тоже не слышат. В итоге нас обвиняют, что мы саботируем, – подчеркнул Дьячук.

    Стоит акцентировать внимание и на том, что сфера здравоохранения в этом году остается еще более недофинансированной, чем в предыдущие годы. Принятые в 2017 году изменения в законодательство снизили планку финансирования здравоохранения вдвое. Фактически в 2018 году на медицину выделено около 3% ВВП.

   Снижение общего уровня финансирования снижает вероятность выполнения обещания обеспечить для всего населения в 2018 году в рамках госпакета бесплатность первичной медпомощи. Согласно новому Закону «О медгосгарантиях», в 2018 году на «первичке» была введена ставка 370 грн на человека в год. То есть, за одного человека Национальная служба здоровья заплатит врачу минимум 370 гривен в год. При этом терапевт должен подписать декларации максимум с 2000 пациентов, семейный врач – с 1800, педиатр – с 900. Кстати, врачам, которые работают в селах, Минздрав разрешил набирать больше пациентов. То есть, по базовому тарифу за 2000 пациентов врач «первички» в год получит 740 тыс. грн. Больница, в которой работает медик, из этой суммы высчитает налоги, коммуналку, зарплату медсестры и т.д. Терапевту останется на зарплату примерно 15 тыс. гривен в месяц, как уверяет министр Ульяна Супрун. Но это при условии, что врач подпишет 2000 деклараций. Согласно законопроекту №6327, в тариф закладывается оплата труда медицинских работников не меньше 250% средней заработной платы в Украине за июль года, предшествующего году, в котором будет применяться тариф. Если бы тарифы утверждались в 2017 году, минимальная зарплата врача составила бы 13 400 грн без учета налогов (около 10 800 «на руки», за вычетом 18% НДФЛ и 1,5% военного сбора). Но все это пока только перспектива.

   «Сейчас зарплата врача «первички» состоит из ставки, надбавок за участок, стажа работы и категории. Также есть доплаты и премии, которые платят органы местного самоуправления. Молодой специалист, сразу после интернатуры, может рассчитывать на зарплату до 4000 грн. За вычетом налогов, на руки будет получена сумма, эквивалентная минимальной заработной плате. Кстати, так же оценивается и труд санитарки. И вот в условиях работы за такие деньги медики должны внедрять реформу фактически своими руками, но рабочего времени на все это не хватает. Как решить подобные вопросы? На это ответов в министерстве нет», – рассказывает С.Дьячук.

   Впрочем, несмотря на критику и недоработки министерства, реформа нашей медицине, безусловно, нужна. До сих пор система Семашко, по которой здравоохранение в Украине работало многие годы, разрушалась или держалась по остаточному принципу, или, как любят говорить медики, на их инициативе, поскольку за все годы независимости никогда достаточно не финансировалась. Хотя стоит отметить, она признана лучшей в мире. Правда, все мировое сообщество считает ее самой дорогой.

     «Мне импонирует в реформе тот факт, что в противовес старой системе, по новой – врач должен заботиться о том, чтобы к нему пришел пациент, чтобы выбрал именно его. А значит – врачу придется следить за своим профессионализмом, ведь от этого напрямую будет зависеть его зарплата. Не стану кривить душой, в каждой работе имеет место человеческий фактор, потому и у нас, медиков, случаются ситуации, когда стыдно за непрофессионализм коллеги, который пропустил серьезную болезнь пациента, хотя тот посещал врача регулярно. Подобные случаи мы разбираем на комиссиях, принимаем меры и наказываем, направляем на курсы повышения квалификации. А с другой стороны, нашим людям, которые привыкли, чтобы за ними бегали, нянчили, которые были инфантильными, придется становиться самостоятельными, становиться действительно гражданами, ответственными за свое здоровье и искать врача, подписывать с ним декларацию. И я считаю вполне нормальной ситуацию: если пациенту не нравится доктор – он может его поменять», – говорит С.Дьячук.

    В итоге грядет большое изменение в нашей жизни. Когда ты идешь в больницу и думаешь, что же там с тобой будет, начинаешь узнавать, сколько нужно дать денег врачу, сколько санитару, который тебе говорит, что нужно принести лекарства и расходный материал за свой счет. Теперь отношения пациента с врачом будут понятными. Правда, медики говорят, что для пациента эта прозрачность может быть дороже. Если деньги пойдут через кассу, кассовые аппараты и людей, которые будут за это получать заработную плату, то естественно – тарификация возрастет, как минимум, вдвое. Впрочем, в Министерстве здравоохранения говорят о том, что пациент будет оплачивать лишь часть, другую за него оплатит государство. Но с другой стороны, пациент будет знать, что именно оплачено государством и какую четко определенную сумму нужно заплатить ему. При этом пациента больше не будут отправлять покупать для себя лекарства. За работу врача, за лекарства, за расходный материал и анализы уже заплачено государством и частично самим пациентом.

    Специалисты в сфере медицины говорят еще и том, что самое важное – врач будет распоряжаться теми средствами, которые он получит за пациента. Очевидно одно: 2018 год должен, наконец, показать «историю успеха». Иначе медицинская реформа захлебнется из-за отсутствия необходимой поддержки, а страна продолжит по медицинским показателям соседствовать с отсталыми африканскими государствами. Это непростая задача, решение которой уже сегодня сталкивается с многочисленными рисками на местах – где конкретный доктор имеет дело с конкретным пациентом. И, наверное, вместо обвинений в саботировании реформы стоит прислушаться к практикам и внести ясность. Иначе саботаж – это то, что происходит наверху.

     В завершение процитирую одного педиатра, но имен называть не стану: «Если вы хотите – а я все-таки занимаюсь детской медициной – о чем-то попросить ребенка или дать ему команду: «Перестань бросаться песком» – например, то есть первое правило: надо убедиться, что ребенок тебя слышит. Он там заигрался, он что-то кидает. Нельзя воспитывать дитя, пока он на своей волне. Надо сначала сказать: «Вася! Петя! Посмотри на папу!» Вот сейчас такая ситуация в Украине с реформой, когда Васи, Пети и Богданы заигрались до такой степени, что услышать доктора обычной поликлиники они не в состоянии. Но сейчас так нужно, чтобы они успокоились, чтобы они, может быть, захотели услышать, чтобы они поняли, что мы идем в тупик, что мы не можем такими методами ничего достойно реформировать».

Кира Давыдова