Как мне жить без тебя, сынок?

 Я алые розы тебе принесу,
К тебе на могилку, сыночек, приду.
Спрошу я тихонько: «Как ты, мой родной?
Никто не тревожит твой сон и покой?»
Ты мне отвечаешь: «Нет, мамочка, сплю.
Но выйти отсюда я не могу.
Я вижу, родная, ты здесь, ты пришла.
Спасибо, что ходишь ко мне ты всегда».

Раньше Галина Копытова писала детские стихи. Но с тех пор, как два года назад в зоне АТО при загадочных обстоятельствах погиб ее сын Юрий, вся ее поэзия посвящена только ему. Она записывает рифмованные строчки в закапанную слезами тетрадь, выплескивая на бумагу свои терзания и непреходящую душевную боль. Но легче не становится. «Когда я пишу стихи, то рядом со мной стоит мой сын, – рассказывает Галина Васильевна. – Я чувствую его взгляд, улыбку, дыхание. Я знаю, что его нет на этом свете, его похоронили с почестями, весь город провожал моего сына, люди несли цветы. Но для меня он живой, родной и милый. Я запомнила его лицо. Он гордо лежал в гробу. А больше ничего не помню. Я мать, которая не верит, что ее сына уже нет. Жду, что вот-вот он откроет дверь, с улыбкой подойдет, спросит: «Мама, как дела? Как здоровье?». Он любил дарить мне цветы. Юра сам сочинял песни, играл на гитаре и пел. Очень любил Высоцкого, подражал ему. Он пел, а я слушала. Его называли Смайликом, потому что он был веселым, всем поднимал настроение, в части его уважали и любили. Как мне тяжело перенести эту боль!»…

   Юрий Копытов (позывной Смайлик) погиб 18 сентября 2015 года. Ему было 36 лет. У него остались жена и трое детей, а также безутешная мама, две сестры и брат.

     В армии Юрий служил в артиллерии. По воинской специальности его и мобилизовали. Повестку из военкомата принесли 3 июня 2014 года. Он не стал прятаться, явился в военкомат, хотя мама была против, не пускала сына. Как чувствовала… Он служил гранатометчиком и связистом 2-го механизированного батальона. Участвовал в боевых операциях под Марьинкой и Горловкой Донецкой области. Не прятался в окопах и за спины сослуживцев, а однажды во время боев вынес на руках из горящего дома шестимесячную девочку.

    Он погиб в ночь на 18 сентября 2015 года, его нашли сидящим возле палатки в селе Ульяновке под Николаевом, где дислоцировалась его часть. Родные до сих пор толком не знают, что произошло тогда, от чего погиб Юра. Сначала в графе причина смерти написали «сердечный приступ», потом – «отравление тонолом», а устно сказали: «Подорвался на мине». Но Юрий ничем не болел, ни на что не жаловался. Ответов на многочисленные вопросы родственники не получили до сих пор. Сослуживцы, которые приехали на похороны Юрия, особо не откровенничали, сказали только: «Скажите спасибо, что вам его привезли, вы хотя бы можете с ним попрощаться». Телефон Копытова, который вернули семье, был без СИМ-карты, а из блокнота вырваны все листы с записями.

    Уже третий год Галина Копытова не находит себе места. Говорят, время лечит, но это, видимо, не тот случай – боль в материнском сердце не утихает: «Не знаю, когда у меня просохнут глаза… Хожу на рынок продавать секонд-хэнд, просто чтобы хоть как-то отвлечься. А ночью молюсь и плачу. У нас была большая дружная семья. Муж умер восемь лет назад; два года, как нет Юры… Мои дети росли трудолюбивыми, всегда мне помогали. Юра многое умел, работал в охране, ездил на заработки, чтобы прокормить семью. У него были золотые руки. Когда получил повестку из военкомата, ушел служить. Это он в бабушку, мою маму, пошел – она у нас была фронтовичкой, офицером запаса, в войну командовала подразделением и учила внуков никогда не сдаваться. Вот и Юру все отговаривали, а он сказал: «Я как все. Мама, не переживай, со мной ничего плохого не случится, я хитрый», – и смеется. А я как чувствовала, что больше его не увижу, сердце рвалось на части. Когда после учебки попал служить в Марьинку, говорил, что там бойцы голодают. И я со своей пенсии отправляла деньги, ходила к волонтерам с просьбой отвезти сыну посылку с продуктами. Они отвечали: «Мы туда не ездим, там стреляют». А я готова была пешком на «кравчучке» отвезти еду своему ребенку.

   До сих пор не знаю, как и от чего погиб мой сын. Когда Юра лежал в гробу, я потрогала его голову, она была разбитой. Писала письма командиру части, где он служил, полковнику В. Лищинскому, но ответов нет. Юрины сослуживцы отвечают: «Мы не можем сказать, у нас семьи». Но я буду продолжать искать правду и не успокоюсь, пока не узнаю. Как-то Юра мне снился – выходит из речки, а спина раненая. Я ходила в морг, спрашивала о нем, там сказали, что сын был весь в песке.
Дети говорят: «Мама, отпусти его», а я не могу. Хожу на кладбище к его могилке, накричусь, наплачусь… Я инвалид, у меня астма, поднимается давление, мучаюсь бессонницей, но врачи ничего не могут сделать, просят взять себя в руки. А у меня не получается. Очень поддерживает подруга Рая, с которой мы дружим уже 50 лет. Ее сын Сережа дружил с моим Юрой. Нахожу утешение в Юриных детях. Дочки Алена и Даша очень похожи на папу. Алена еще школьница, а Даша учится на повара в Профлицее, занимается рукопашным боем, тренер ее хвалит, хотела поступать в военное училище, но не сложилось.

   По телевизору выступают политики, улыбаются, видеть их не могу… Наши дети гибнут, а они улыбаются. А матери ждут сыновей. Вот и я все ждала, когда Юра придет ко мне, возьмет гитару, споет песню о маме. Сейчас завернула эту гитару и спрятала – не могу… У Юриной могилки пою колыбельную, как пела ему в детстве. Я все бы отдала, чтобы вернуть его. Растила сына, учила, а его забрали и привезли мертвого. И правды не добьешься. За что гибнут наши дети?»…

Елена Карпачева