Чернобыль. Начало

В мартовском номере газеты мы рассказывали о ветеране вертолетной авиации, нашем земляке – Николае Гавшине, который прошел через множество горячих точек по всему миру. Одной из таких был Чернобыль, и сегодня его рассказ – о малоизвестных фактах первых дней трагедии на ЧАЭС. Как известно, для ликвидации последствий были мобилизованы более 600 тысяч человек со всего Советского Союза, а Николай Андреевич был одним из первых, прибывших ликвидировать взрыв на 4-ом энергоблоке.

– 26 апреля 1986 года в 21.30 в Александ-рийском авиационном полку была объявлена тревога. Я находился дома и получил сигнал от дежурного срочно явиться в часть. В городе местом сбора авиаторов по тревоге был определен перекресток пр. Ленина и ул. Луначарского. Это была точка, равноудаленная от проживания всех офицеров – сюда нужно было прибыть за 15 минут. Вообще же по армейским нормативам от момента объявления тревоги до подъёма машины в воздух отводилось 42-45 минут! Это отрабатывалось и с этим было строго – в те годы с США были напряжённые отношения, и мы должны были быть готовы в любую минуту начинать боевые действия.

По прибытии на аэродром мы узнали, что где-то взорвалась атомная станция. О масштабах аварии мы ещё не догадывались. “Что делать?” – спрашиваем у начальства. – “Ждать”. Решили подготовить машину к взлету. Подготовили. Проверил свой тревожный чемодан (в нем собрано все, что необходимо для выживания в критических ситуациях в первые часы и дни). Взяли на всякий случай на всю команду противогазы, чулки от ОЗК (общезащитный комплект), дозиметры. Сидим. “Что делать?” – “Ждать!”

Ожидание напрягает – нет ничего хуже неопределенности. И вот в 00.10 команда – вылетать на Борисполь. На подлёте команда меняется – лететь на Чернигов, на аэродром авиационного училища. Прибыли ночью, перекусили, а утром – вылет нашего первого экипажа к АЭС на поиск площадок для посадки вертолетов. Мы были первыми в этом, как потом выяснилось, пекле.

27 апреля подлетели наши экипажи, а 28-го началась работа. Мы осваивали площадку под условным названием “Кубок-1”, где-то в 15 км от реактора.

В мои задачи входила инженерно-техни-ческая подготовка и обеспечение машин всем необходимым. К этому времени к станции прибыло высокое руководство СССР и Украины. Поставили задачу: придумать технологию, как затушить и засыпать реактор. Никаких готовых разработок и рекомендаций на этот случай не было, приходилось изобретать на ходу, “с колес”. Есть вертолеты, есть песок (позже ещё и свинцовые болванки), есть цель (реактор) – думайте! Ещё раз хочу подчеркнуть, что александрийская часть играла главную и решающую роль в этой операции.

Сначала попробовали сбрасывать мешки прямо с борта. Наши прилетают – долго, говорят, трудоёмко. Тогда решили сделать с помощью парашютов что-то наподобие ковша экскаватора. Его подвязывали тремя фалами к фермам за замки балочных держателей, загружали песком, а над реактором один фал отвязывали. Но и этот вариант забраковали – в воздухе фал может зацепиться за хвостовой винт, а это для вертолета катастрофа.

Можно, конечно, сбрасывать весь парашют со всем содержимым, но где набрать столько парашютов? Командование говорит: «Не ваша проблема, свезем со всего Союза». Так и порешили: везли парашюты со всей страны, а производство сбрасывающего устройства – болванки-переходника – наладили на киевском заводе “Арсенал”. Получилась такая схема: песок подвозили с карьера, рассыпали по мешкам, которые загружали в парашют. Вертолет подруливал к грузу, цеплял парашют за фалы и поднимался в воздух. Так и работала эта схема.

Вертолетов прибыло со всего Союза, даже из Владивостока столько, что в воздухе было тесно, и ненужные машины отправили по своим аэродромам. Оставшиеся регулярно проходили дегазацию и дезактивацию, а экипажи меняли. Доза радиации за один вылет считалась в 1 рентген, а допускалось не более 25 рентгенов, то есть, 25 вылетов – и замена.

Ежедневно по утрам нам давали какие-то таблетки и порошки, по заходу солнца – отлёт на базу, в Черниговское училище. Там обязательная баня и полная замена всей одежды.

5 мая я отбыл в свою часть, а второй заход был с 17 июля по 22 августа. Тогда на станции уже начали работать роботы, которые сбрасывали с крыши реактора обломки, а вертолеты начали обкладывать изнутри свинцовыми плитами для защиты экипажей от радиации. Но это уже другая история…

Сергей Гавриленко