Тайна старого портфеля

У папы был старый коричневый кожаный портфель с двумя замками. Там было все: военные награды (в том числе орден Боевого Красного Знамени) и документы к ним, партизанское удостоверение в зеленой обложке, красное удостоверение участника войны, газетные заметки, письма и воспоминания, дневники, которые отец вел до 1965 года в тетради с коричневой коленкоровой обложкой…. Отца не стало в 1981-м. После его смерти потертый портфель пропал. Во время похорон у нас было очень много людей. Кто и зачем мог взять этот портфель, можно только гадать. Но через несколько дней после того, как отца похоронили, мы хватились – а портфеля нет, пропал бесследно…

В День Победы в нашем доме собирались папины боевые товарищи, вспоминали военные годы. Нам, детям, мало что рассказывали, теперь я понимаю почему – все было сложно. Видимо, нам не нужно было тогда этого знать. Время шло. Мы взрослели. Папиных товарищей становилось все меньше и меньше. Все на-деялась, что как-нибудь потом расспрошу отца о войне… Но он унес свои тайны с собой, а единственный хранитель его секретов – старый портфель – открыл свое содержимое неизвестно кому…

Буквально года два назад в одной из отцовских книг, которая называется «Хліб і сіль», я случайно нашла три справки. Самая старая датирована 2 мая 1944 года. От времени она пожелтела, буквы на свету теряют цвет и исчезают. Эта справка выдана подпольным комитетом при Центральном районе города Николаева о том, что Лантух Иван Демидович, находясь на временно оккупированной территории, работал командиром второй подпольно-диверсионной группы с марта 1942 по день освобождения города частями Красной Армии 23 марта 1944 года. Подписал ее секретарь подпольной организации при центральном районе Николаева Т.М.Морозов. Это был папин друг, с которым они всю жизнь переписывались. Их сдружила война. Вторая справка – из архива обкома КПСС Николаева, датирована 24 июня 1966 года, подтверждающая, что И.Д. Лантух принимал участие в подпольной организации, действовавшей под руководством тов. Т.М. Морозова в период немецко-фашистской оккупации Николаева в 1941-1944 годы. Третья справка выдана Кировоградским районо 2 марта 1954года о том, что отец работал директором и учителем истории в 8-10 классах Лелековской средней школы с 1946 по 1950 год.

Эти справки нужны были, чтобы подтвердить, где был отец во время и после войны, чем занимался. У него была трудная жизнь. Иван Лантух родился в 1913 году в селе Ефимово Знаменского района Кировоградской области. Его отец был сельским пролетарием из одной из самых бедных семей, а мать, наоборот – из самой богатой семьи. Ваня одним из первых в селе стал комсомольцем. Его мама и бабушка, люди глубоко верующие и достаточно грамотные, увидев тягу ребенка к знаниям, привили ему любовь к чтению, которая осталась с ним на всю жизнь. В 15 лет комсомолец Лантух руководил сельским ликбезом, учил стариков читать и писать. Получив полное школьное образование, Ваня уехал в Харьков. Поступил на рабфак, а затем – на исторический факультет Харьковского педагогического института. Имел ярко выраженные организаторские способности и в институте был секретарем комсомольской организации. По окончании вуза работал в сельских школах.

Как и у всех людей того поколения, самые тяжелые испытания выпали на его долю во время войны. Отец воевал, под Лохвицей попал в окружение, 18 дней был в плену. Фашисты везли пленных в концлагерь по железной дороге в вагонах для скота. Отцу с другом удалось бежать: они сорвали доски на полу вагона и на ходу выпрыгнули на железнодорожное полотно. Третий бежавший вместе с ними попал под колеса поезда, а отцу и его товарищу повезло. Папа долго пробирался к своим и после разных перипетий попал в Николаевскую подпольную организацию, которой руководил Т.Морозов. На оккупированной территории он выполнял опасные задания. Однажды комендант его вычислил – не могли быть у портового грузчика такие интеллигентные руки. Отцу пришлось зарубить коменданта топором. Но фашисты все равно схватили подпольщика и приговорили к расстрелу. Папа уже приготовился к смерти, мысленно со всеми попрощался. Но члены его подпольной группы ночью освободили товарища, сделав подкоп под сараем, где его держали. Об этом эпизоде писала газета «Красная Звезда», она тоже хранилась в папином портфеле и исчезла вместе с другими свидетельствами его жизни…

Долгое время подпольщики были не в чести – особый отдел тщательно выяснял: что они делали на оккупированных территориях? И отца особисты расспрашивали: почему не застрелился, когда бежал из вагона? Отец отвечал: если бы немцы настигли, расстреляли бы они, а на своих была надежда – помилуют. Подробно об окружении папа не рассказывал, говорил только, что это был настоящий ад – люди умирали десятками. «Проклятая Лохвица, она сломала мне судьбу», – повторял отец. В детстве мне казалось, что Лохвица – это грязная оборванная старуха-нищенка, я боялась ее и не понимала – что ей надо от моего папы? Хотя за отца вступился Т. Морозов, его все равно отправили в штрафбат, где он получил тяжелое ранение в ногу и в голову, был контужен – искупил вину кровью, после чего его направили в действующую армию на Южный фронт.

Осколки торчали сзади из папиной шеи. Я маленькой трогала их и спрашивала: «Папа, а что это колется?» – боялась, что осколки выйдут папе в голову, а не наружу. В школе мне хотелось, чтобы мой папа был героем войны, как Ковпак, а теперь понимаю: тогда всем было сложно…

Я родилась через 10 лет после войны. В 50-е, перед моим рождением, папа перенес два инфаркта – сказались военные годы. После этого ушел из школы, получил второе высшее образование – экономическое и работал в Александрии на СУ-1, СУ-3, на мебельной фабрике. Он был мужественным, жестким, но добрым, его любили и уважали. Отец понимал людей, и они к нему тянулись. Он никогда не жаловался на судьбу. Был энергичным, оптимистичным, умел поддержать других. Не любил выступать перед школьниками, говорил: «Правду рассказать не могу, но и врать – тоже». Из-за судьбы отца я всю жизнь была и остаюсь пацифистом, не выношу никакого насилия над живыми существами.

Воевать всегда тяжело – это не так, как показывают в фильмах: ушел на войну, и вернулся – грудь в орденах… А что за этим стоит? Все любят героев, а те, кто просто делал свою работу, потому что по-другому не мог, остаются за кадром. Отцу приходилось долго доказывать своим, что он тоже служил Родине.

Мне было 17 лет, когда его не стало. Намного позже, когда моя дочь подрастала, расспрашивала о дедушке, я мало что могла ей рассказать, многого не помню. Почему-то мы с папой не говорили об этом. После его смерти, уже в 80-е, мама писала в архивы, пыталась собрать о муже информацию, но ответов не получила.

… В сентябре 1980-го я ехала в Одессу на учебу, и папа меня провожал. Приехали в Знаменку днем, часа в два, а поезд – в шесть вечера. Мы говорили обо всем на свете, не могли наговориться. А когда я села в вагон и поезд тронулся, отец побежал по перрону, махая рукой. «Как он постарел», – подумала я, глядя не него, и сердце защемило. Это был последний раз, когда я видела его живым… После этого папа, который никогда не любил писать, присылал мне очень трогательные письма. Не писал, что тяжело болен, что ему плохо, а поддерживал: «Крепись, дочурка, все у тебя будет хорошо». Это он так со мной прощался. Вскоре его не стало…

В этом году отцу было бы 102 года. Война сломала его судьбу. Он мог бы добиться намного большего, если бы не окружение, плен, недоверие особистов… Но, думаю, после всего пережитого карьера и должности были не важны для него. «Я Ваню у Бога вымолила», – говорила бабушка, которая пережила любимого сына на 2 года. Она всю войну молилась, чтобы сынок вернулся живым…

Воспоминания александрийской поэтессы Светланы Лантух записала Елена Карпачева